Вот что это? Это как называется?! Что они вообще делают? Засранцы, они ж не прикалываются совсем и меня это выводит из состояния равновесия приводя в состояние не стояния! Только посмотрите на эти выражения лиц! Что это такое? Что это такое, я внимательно спрашиваю?!
Дилан, ты что, ты вообще о чем?!.. Пошляк!!!

И Томас туда же...
Кстати, действительно хотелось бы знать, что на самом деле хотел сказать Томас и сказал ли это позже, уверена, Дилан бы с него с живого не слез пока тот бы не ответил. Я, блин, как тот киножурнал "Хочу все знать" (кстати, хороший тег, надо брать!).

Как теперь спать, а?
Чувствую, этот момент еще долго меня не отпустит, так что вторая почеркушка по нему - это фигня!))))
Оно само!(с) Этонея.


- Дил, - серьезно говорит Томас. - Как насчет того, чтобы посмотреть "Звонок" сегодня вечером?
- Издеваешься, да? - с надеждой спрашивает Дилан и удрученно вздыхает, слыша на другом конце трубки выжидающее молчание. - Ладно... Только не распускай руки, если я вдруг заберусь к тебе на колени со страху.
- Не буду, - обещает Томас. - Разве что обниму, чтоб успокоить.
- По головке еще погладь.
- Обязательно. По всей.
- О, господи! Ты спошлил? Серьезно?! Кажется, у меня сейчас случится оргазм. Томми, пошлость в твоем исполнении это самое возбуждающее, что я слышал!
- Хоть в чем-то я уникален, - хмыкает Томас и добавляет: - До вечера, приятель!
- Увидимся, - Дилан нажимает "отбой" и мрачно хмурит брови, вспоминая самые пугающие фрагменты из фильма. Он и до сих пор иногда, просыпаясь посреди ночи, судорожно вглядывается в выключенный экран телевизора, стараясь подавить порыв вынести его из комнаты на хрен. А ведь смотрел последний раз это кино лет пять назад и никогда бы не решился на повторный просмотр, но Томас...
- Засранец. Знает, что отказать не смогу и пользуется, - вслух жалуется он самому себе и мысленно добавляет: "А ведь мог бы и о другом попросить..."
"Другое" сразу представляется чем-то неоформленно-жарким, будоражащим, настолько непристойным, что по телу пробегает легкий холодок, а перед глазами появляются крупным планом пальцы, неторопливо расстегивающие верхние пуговицы рубашки. Свои пальцы или чужие - Дилан не понимает, от одной этой картины он впадает в какое-то секундное оцепенение, которое сменяется быстро нарастающим желанием чего-то. Досада, томление, злость мешаются в нем с адской скоростью, и над всем этим неумолчно звенит вопрос "а если бы попросил?.." И тут же новое воспоминание: маленькая комнатка с софитами, улыбчивая брюнетка с ярко-красной помадой на губах - это все, что Дилан помнит о ней, - и Томас, обронивший многозначительное: "Он тот, кто сделает все, что мне захочется". Шквал бешено сменяющих друг друга образов от невинных до самых откровенных, дающих сто очков вперед любому порно, и потребность воплотить их в жизнь стремительно обрушиваются, оглушая до звона в ушах и отчаянного пульса в висках вместе с признанием, что действительно сделал бы все.
Такие мысли пугают даже сильнее фильма, и на их фоне Садако уже не кажется такой страшной. Не даром говорят что из двух зол надо выбирать меньшее и Дилан как никогда сейчас с этим согласен.